Сага о Кае Эрлингссоне [СИ] - Наталья Викторовна Бутырская

со стороны. Я приподнялся на локтях, вытер кровящий нос и тут понял, что под моим животом лежал тот самый ржавый свинокол, что Ове утром дал мне. Я схватил железку и обернулся, спрятав ее за спиной.

Я не ошибся. Передо мной стоял мальчишка примерно такого же возраста, что и я, но радужная дорогущая кольчуга, остроконечный шлем с конским хвостом, массивная секира и щит добавляли ему и роста, и мощи. Выглядел он весьма внушительно.

Он усмехнулся, неторопливо занес секиру за голову. Самое время бы напасть, но Ленне и Ненне хорошо научили меня, насколько же могли быть быстры люди даже с одной руной, поэтому я ждал. Замах. Глухой стук. Секира глубоко вошла в низкую потолочную балку у меня над головой. Я тут же рванул к врагу, выставив свинокол вперед.

Удар. Ржавое лезвие глубоко ушло в открытую подмышку врага, но я не успел обрадоваться, как меня тут же снесло к стене ударом щита. Я даже расслышал хруст собственных ребер. Но ему досталось больше. Затихающий хрип. Кровь хлестала из широченной раны: я не успел выпустить свинокол из рук и разворотил ему весь бок.

И тут волна холода прошла по всему телу, смывая усталость и боль, а затем пришло тепло, как и говорил отец, залив меня солнечным медом с ног до головы. В глазах посветлело, я рассмотрел каждое переливающееся разными цветами колечко на кольчуге мальчишки, сползшего по рукояти секиры на пол, услышал сотни звуков, доносящихся с улицы, и понял, что наконец получил благодать Фомрира. Только сейчас он принял от меня первую жертву.

Там, снаружи, продолжалась бойня, но я не собирался отсиживаться. После получения первой руны я почувствовал себя всесильным, достал из сундука свой топор, который показался мне невероятно легким. Я попробовал вытащить секиру из балки, но та застряла намертво, поэтому я забрал лишь щит того мальчишки. Теперь я полноценный воин и должен защищать свое поселение, как бы я его не ненавидел.

Но когда я вышел из дома, энтузиазма у меня поубавилось. По всей деревне носились и улюлюкали опьяненные кровью воины, выталкивали из лачуг местных жителей и по очереди убивали их, явственно наслаждаясь потоками благодати. Врагов было по меньшей мере пятнадцать человек.

Незамеченным я оставался недолго, спустя несколько ударов сердца ко мне подскочил ближайший воин, тоже мальчишка, с ног до головы увешанный оружием: копье, щит и вдобавок на поясе болтался меч в ножнах.

Он явно не рассчитывал на сопротивление. Излишне широко размахнувшись, он ударил копьем. Оно благополучно пробило мой щит и застряло там. Я дернул левой рукой и повернул щит, надеясь, что смогу затормозить противника, но вместо этого легко вырвал копье из рук мальчишки. Странно, ведь он должен быть равным мне по силе либо даже сильнее. Отбросив бесполезный кусок дерева, я рванул к врагу. Он потянулся к мечу, но я не стал дожидаться. Одним движением я сбил топором его щит в сторону, основанием левой ладони вбил наполовину вытащенный меч обратно в ножны и ударом головы в лицо сбил его с ног, после чего вбил лезвие топора прямо в его лицо.

— Первая руна? — просипел дядя Ове, подходя сбоку. Он уже успел вооружиться: щит, охотничья рогатина уже в красных потеках, и неизменный топорик на поясе. — Кай, это лишь щенки, которых натаскивают на кровь и получение новых рун. Там еще есть матерая псина, которая следит за их безопасностью. Я уже убил двоих, ты кого-то. Нам не простят. Сожгут всю деревню. Так что я вызову пса на бой, но если меня убьют, беги в горы. Потом иди на север, к отцу.

— А тебя убьют?

— Зависит от пса.

Ове сейчас выглядел не так, как обычно, более грозно и уверенно. Не только я поднялся на руну за этот день.

Он направился к пристани, один из щенков, как назвал их дядя, бросился было к нему, но вовремя остановился и даже отошел назад. Ове же продолжал идти спокойно и непоколебимо. Возле вражеского корабля стоял взрослый мужчина. И хотя на нем не было ни шлема, ни кольчуги, а из оружия лишь потертый меч на поясе, по нему сразу было видно, что это опытный воин. Я не мог издалека понять, на какой он руне, но вряд ли ниже четвертой.

Он был абсолютно лыс, чудовищно высок и худ. Сложив руки на груди, он ждал приближения Ове, выражение его лица изменилось лишь при виде окровавленной рогатины.

— Кто ты и по какому праву пришел в мое селение? — голос Ове прокатился по всей деревне.

— Торкель Мачта. По праву сильного. Ты убил моих подопечных?

— Ты убил всех жителей!

— Значит, ты не смог их защитить. Ты слаб и заслужил смерть.

Несмотря на опасность, я не мог не восхититься словами Торкеля. Он словно писал песнь о себе. Ове проигрывал словесный поединок.

— Я смотрю, ты достиг четвертой руны. Мне твоя смерть не принесет пользы. Где Роальд? — рявкнул Торкель. Мальчишки тут же разбежались по нескольким уцелевшим хижинам, а у меня возникло подозрение, что я знал, где Роальд.

— Торкель! — один запыхавшийся щенок подбежал к вожаку, но остановился вне его досягаемости. — Роальд… он…

— Говори! — Мачта вытянул длиннющую руку и подтащил пацана к себе. — Что с ним?

— Он мертв. Его секира застряла в балке, а сам он… — мальчишка заколебался, Торкель тряханул его так, что зубы клацнули. — Его пырнули свиноколом.

Неудачник полетел в сторону и пропахал боком каменистый берег, но на него никто не посмотрел. Весь вражеский молодняк отступил на несколько шагов назад и потупил глаза, боясь глянуть на исказившееся лицо Торкеля.

— Роальда закололи как паршивую свинью? — голос Мачты изменился до неузнаваемости.

Ове не стал ждать продолжения, а подбросил рогатину в воздух, перехватил для метания и с силой швырнул в Торкеля, сразу же рванув следом.

Я впервые видел настоящий, не учебный, бой рунных воинов. Торкель даже не дернулся к мечу и не стал уворачиваться. Он просто поймал копье одной рукой, развернул его, вбил в щит дяди до ограничителя и уклонился от мощного удара топором. Ове тут же отбросил бесполезный щит. Сменил хват на секире и бросился в прямой бой. Удар! Еще удар! Он рассекал воздух с бешеной скоростью и силой. Торкель, несмотря на огромный рост, легко уворачивался от ударов, не пытаясь достать меч или разорвать дистанцию. Он словно танцевал, точно зная, куда пойдет топор в следующее мгновение, и подстраивался под его движения. И вдруг он оступился. Ове восторженно взревел и,